1 января 2015 года я встречала с друзьями – тогда мы все только-только окончили университеты и получили более-менее серьезную работу. Было где-то 0:40, мы смотрели салюты из окна, ели салаты и травили байки. Я обратила внимание, что в кармане давно жужжит телефон. Чтобы ответить, пришлось выйти на лестничную клетку: внутри было слишком шумно.

– Даша, привет! С Новым годом тебя! Будь счастлива, – раздался хриплый голос в трубке.

Костю я никак не ожидала услышать. Но стоило. Мы уже несколько лет были знакомы, вращались в общих компаниях, и я знала, что он безнадежно в меня влюблен. Ответить ему взаимностью я тогда не могла и не хотела, и он это принимал. Что не мешало ему иногда вот так звонить мне, когда он был слегка нетрезв.

– А знаешь, где я? – продолжал Костя.

И поведал историю, от которой у меня сразу улетучилось все новогоднее настроение.

Костя звонил из Питера. С какой-то темной и сырой улицы, со стремительно разряжающегося телефона. Друзья, у которых он отмечал Новый год – и которые сами его пригласили – выставили его вон. Насовсем.

Немного отмотаем назад. Где-то за месяц до праздников Костя рассказывал, что впервые поедет к приятелям в северную столицу встречать Новый год. Поэтическо-музыкальная тусовка обещала “вписку”, то есть ночлег на пару-тройку дней, веселую компанию и прогулки по городу. Костик у этих товарищей дома ни разу не был, но согласился быстро. На тот момент он, мелкий клерк и начинающий поэт, жил со старенькой бабушкой и котом, и оба никуда не хотели его отпускать в новогоднюю ночь: дома, мол, спокойнее. Естественно, что парню хотелось чего-то поинтереснее. Костя собрал денег на плацкарт в один конец, а обратно его должны были привезти общие приятели, которые собирались ехать из Питера на юг страны.

Долгожданная “веселая тусовка” обернулась кошмаром. Костя, как и все, скинулся на общий стол, но покупать продукты уехали какие-то друзья друзей, и их итоговая праздничная корзина состояла на 10% из и на 90% – из алкоголя. Пара приятелей, которых Костя знал, явились уже намного позже, так что встречать Новый год ему пришлось среди абсолютно чужих людей. А пока он ждал своих, вокруг все стремительно накидывались, едва успев нарубить пару салатов. Их, кстати, очень быстро размели как закуску.

Ошалевший, голодный и опьяневший Костя сидел в углу, слушая ор под гитару и глядя на чужие танцы. А хозяева квартиры на него за это обиделись и сказали, что он им не нравится и может идти на все четыре стороны. Костя пытался им напомнить, что они вообще-то сами его и приглашали и не обязывали напиваться. Но остановить плохо соображающих творческих натур было уже невозможно. Последний аргумент о том, что обратно Костя должен ехать на машине с приятелями и денег на обратную дорогу у него нет, тоже не помог. Планируемые “водители” лежали в глубокой отключке в одной из комнат и подтвердить ничего не могли.

Так Костя оказался на улице, в эпицентре праздника. С одной мелочью в карманах и с впечатлениями на всю жизнь. Вернуться ему помог кто-то из родственников: Костя от отчаяния позвонил, и ему купили билет домой. Самое смешное, что год спустя те питерские знакомые вновь писали ему и приглашали отмечать Новый год вместе. “Так весело было, только ты что-то рано уехал”, – сказали они. Поразительные люди.

П. С.: несколько лет назад мы с Костей поженились. Выросли, встали на ноги, поняли, что дороги друг другу. Но от тусовки поэтов все равно стараемся держаться подальше. А если и поедем как-нибудь в Петербург на Новый год, то только сами по себе, в приличную гостиницу. И никаких остановок у друзей, которые могут передумать в любой момент.